Церковный раскол. Старообрядчество - Россия в XVII в. - История России XVII-XVIII в.

Государство поддержало церковь в проведении церковной реформы — исправлении и унификации текстов богослужебных книг и обрядов по греческому образцу. Ее проведение патриархом Никоном (1652—1666 гг.) было вызвано не только «нестроениями» в самой церкви, но и внешнеполитическими планами правительства: именно в это время решался вопрос о присоединении Украины, шли переговоры о том же с молдавским господарем, и надо было устранить религиознообрядовые расхождения с православными церквями этих стран.

Родившийся в семье простого крестьянина, Никон стал священником уже в 20 лет, и благодаря своей памяти, способностям и энергии сделал стремительную карьеру в монашестве, познакомился с юным царем Алексеем Михайловичем и стал по его рекомендации новгородским митрополитом, а затем и патриархом. Созванные по его инициативе церковные соборы 1654, 1655 и 1656 гг. постановили устранить различия в богослужебных книгах и обрядах между русской и константинопольской церквями — в том числе заменить «двоеперстие» на «троеперстие» при совершении крестного знамения; восьмиконечный крест — на четырехконечный; в текстах служб вместо «Исус» стали писать «Иисус» и т.д.

Реформы Никона в середине XVII в. вызвали раскол среди православного духовенства и мирян. Малограмотное приходское духовенство (часто священники вели службу по памяти) не желало переучиваться по новым книгам, в которых был изменен порядок «чинов» покаяния, брака, крещения. К тому же новые обряды противоречили «старине» и правилам Стоглавого собора 1551 года.

Предпринятое исправление книг и обрядов не только было непонятно многим, но и нарушало сложившиеся из поколения в поколение представления об истинности веры. Как, например, мог воспринять средневековый человек известие о том, что его отец, и дед, и прадеды крестились и исполняли другие обряды неправильно? Для сознания людей той эпохи было немыслимо даже малейшее изменение в священных текстах или в Символе веры; связь между словом и обозначаемой им сущностью осознавалась как неразрывная — поэтому «добавление» одной буквы в имени Христа понималось как принуждение поклоняться «другому богу», а изменение обряда (обливание водой вместо погружения при крещении) — как недействительность самого обряда.

Против реформ выступили прежде всего недавние единомышленники Никона — члены кружка «ревнителей благочестия» во главе с духовником царя Алексея С. Вонифатьевым. В кружок входили просвещенный окольничий Ф. Ртищев, руководитель Печатного двора А. М. Львов, московские и провинциальные священники — И. Неронов, И. Наседка и знаменитый впоследствии Аввакум Петров. «Ревнители» желали повысить авторитет церкви в глазах верующих, искоренить пороки в среде духовенства, но были категорически против реформ в системе богослужения и усиления единоличной власти патриарха.

Вначале споры между патриархом и его противниками носили внутрицерковный характер, но скоро Никон приступил к репрессиям: своих бывших друзей-«ревнителей» он заточил в монастыри или отправил в ссылки. Церковные соборы 1656 и 1666—1667 гг. отлучили всех противников реформ от церкви и прокляли их «как еретиков и непокорников» — хотя спор шел именно об обрядах, а не о догматах веры. С этого времени движение раскола стало набирать силу и захватывать различные слои населения; у раскольников появились свои вожди и проповедники — дьякон Федор, инок Епифаний, священники Лазарь и Аввакум.

Протопоп Аввакум Петров (1620—1682 гг.), один из вождей раскола, за выступление против реформ патриарха был сослан в 1653 г. в Сибирь. В 1664 г., уже после опалы Никона, он вернулся, но категорически отказался примириться с церковью и обличал «Никонову ересь», за что опять был отправлен на Север в Мезень. На церковном соборе 1666—1667 гг., несмотря на уговоры самого царя и восточных патриархов, Аввакум вновь отказался принять реформы, был расстрижен, проклят и осужден к заточению в подземной «земляной тюрьме» в Пустозерске.

Протопоп Аввакум был талантливым и своеобразным писателем. Он писал многочисленные челобитные, письма, послания к царям Алексею и его сыну Федору и другим лицам, трактаты и толкования на вероучительные темы. Наиболее известное произведение Аввакума — его «Житие», где автор описывает свою жизнь (и как рядового грешного человека, и как святого, обладающего даром чудотворения), свои злоключения, размышляет и дает меткие характеристики друзей и врагов.

В многочисленных посланиях Аввакум призывал своих сторонников создавать тайные общины, а если такой возможности не было — уходить от гонителей или совершать церковные таинства самим, а с попами-«никонианами» — притворяться и «скаски сказывать». Одобрял добровольные самосожжения как подвиг христианского благочестия. В прошлом Руси Аввакум видел «райский сад», а в будущем считал неизбежным восстание против никониан накануне Страшного суда и мечтал: «Даст Бог, преже суда тово Христова, взявше Никона, разобью ему рыло. Блядин сын, собака, смутил нашу землю. Да и глаза те ему выколупаю, да и ткну его взашей: ну во тьму пойди, не подобает тебе явитися Христу моему свету. А царя Алексея велю Христу на суде поставить. Тово мне надобне шелепами медяными попарить».

Даже из своей «земляной тюрьмы» Аввакум ухитрялся рассылать «воровские письма» по всей России. После того как его сторонники в Москве «гробы царские дехтем марали», он вместе со своими «соузниками» Лазарем, Епифанием и Федором был заживо сожжен в апреле 1682 года.

Массовое недовольство перешло в движение сторонников «старой веры» — раскол, нередко служивший и в XVII в., и в последующие времена идейным основанием социального протеста. Вожди раскола предвещали наступление в 1666 г. конца света и возвещали грядущее царство небесное, где не будет различия между рабами и господами, «но вси едино есть». Ожидаемого светопреставления ни в 1666, ни в 1669 гг. не произошло, но активность сторонников «староверия» не падала.

Иногда они решались на сопротивление — так, упорно держались против правительственных войск в 1668—1676 гг. монахи и работники Соловецкого монастыря, отказавшиеся принять новые богослужебные книги. Вообще во время массовых крестьянских и городских выступлений лозунги раскола обычно отходили на второй план, уступая социальным требованиям восставших. Когда открытая борьба была невозможна, усиливались пассивные формы протеста.

На приверженцев старины обрушились репрессии: одни были отправлены в ссылку (подобно боярыне Ф.П. Морозовой), другие истреблены, как жертвы «Соловецкого сидения». Церковный собор 1667 г. осудил всех, державшихся старых обрядов как еретиков и раскольников, а по Уложению Алексея Михайловича 1649 г. за преступление против веры и еретичество полагалась смертная казнь. Собор 1681 г. вновь просил царя, чтобы он указал тех, кто «по многом церковном учении и наказании» остаются нераскаянными и «противными святой церкви», отсылать к «градскому суду». Раскаявшихся церковные власти отпускали на свободу, но при этом с них брали «поручные записи ... в том, что им впредь церкви Божией расколу не чинить, ... а буде они явятся в прежней своей мерзости ..., за то им быть в смертной казни».

Указ 1684 г. предписывал всех раскольников, отказывавшихся посещать церкви, «пытать и разыскивать накрепко». Упорствующие передавались епархиальными архиереями в руки гражданских властей, и те наказывали их битьем кнута, батогами, ссылкой в монастыри; их имущество конфисковывалось. Велено было тех «которые с пыток учнут в том стояти упорно ж и покорения святой церкви не принесут, и таких за такие вины, по трикратному у казни вопросу, буде не покорятся, сжечь».

В 1682 г. во время стрелецких волнений в Москве священники-староверы при поддержке стрельцов настояли на публичном диспуте с «никонианскими» епископами. Однако богословские споры в Кремле закончились тем, что подкупленные правительством стрельцы сами же схватили Никиту Пустосвята и других вождей раскольников и казнили их. Неудачная попытка «реставрации» старой веры показала, что у раскольников не было ни надежных сторонников, ни умения бороться за власть.

Преследования со стороны властей и сознание безысходности порождали отчаяние — мир захвачен антихристом: «нигде нет исходу — только в огонь да в воду». Наиболее радикальные «расколоучители» стали призывать к добровольному страданию за истину. Так, уже в 70-х годах XVII в. начались самосожжения раскольников. В 1687—1693 гг. на Севере бывший дьякон Соловецкого монастыря Игнатий и его товарищи организовали массовые «гари», в которых погибло около 5000 человек: «Дерзайте всенадежным упованием, таки размахав — да и в пламя! Накось диавол, мое тело, до души моей дела тебе нет», — одобрял Аввакум своих последователей.

Жертвы гонений стали мучениками староверия, чья гибель укрепила среди их соратников чувство непримиримой вражды к «никонианам», жестокие дела которых воспринимались как знаки пришествия антихриста. Однако не все могли последовать таким радикальным призывам. Десятки тысяч людей предпочитали уйти от гонителей-«никониан»: одни отправлялись на Север к берегам Белого моря; другие в леса за Волгу и дальше в Сибирь; третьи предпочитали бегство за границу — в пределы Речи Посполитой.

Там основывались новые поселения и «скиты»; старообрядцы замыкались от враждебного им мира и тщательно сохраняли свой уклад жизни, мировоззрение, предания своих учителей, старые книги «дониконовой печати» и рукописи, среди которых сохранилось немало произведений средневековых книжников. Уже почти 30 лет ученые Москвы, Петербурга, Новосибирска отправляются в экспедиции в районы старообрядческих поселений (Ветка на границе Украины и Белоруссии, Верхокамье) за древними рукописями, записывают духовные стихи и песнопения; создается даже телевизионный архив, в котором запечатлены церемонии и обряды далекого прошлого, технологии традиционных ремесел.

Совместная борьба с расколом не предотвратила столкновения государства и руководства церкви в лице властного патриарха, стремившегося сохранить свою роль ближайшего советника царя. Никон фактически играл роль главы государства в отсутствие царя во время походов; вмешивался в деятельность приказов; убеждал царя начать неудачную войну со Швецией — патриарх мечтал об объединении сил всех христианских государей в борьбе с «басурманами».

Но дело было не только в самовластии патриарха. Никон не менее энергично централизовал и управление церковью, однако при этом стремился сохранить ее автономию. В предисловии к изданному в 1655 г. служебнику он прославлял «премудрую двоицу: великого государя царя Алексея Михайловича и великого государя святейшего Никона патриарха, которые праведно преданные им грады украшают и суд праведный творят». Царь называл патриарха «отцом», т.е. высшим авторитетом, и даже после разрыва с Никоном не мог самостоятельно сменить или судить патриарха: это могли сделать только другие патриархи. Низовые же звенья церковной организации сохраняли демократические традиции — прихожане выбирали священника, который заключал с ними договор, где обязывался совершать службы, навещать больных и «без мирского ведома не съезжати» из деревни. Независимость церкви неизбежно входила в противоречие с усиливающейся светской властью — итогом этого столкновения был разрыв царя со своим «собинным другом». Никон в 1658 г. отказался от патриаршества «на Москве», но сохранил за собой сан патриарха, надеясь вернуть престол на своих условиях.

«Дело» опального патриарха затянулось на несколько лет. Никон отчаянно защищался от всех обвинений и, в свою очередь, доказывал: «Не от царей начальство священства приемлется, но от священства на царство пользуются ..., яко священство царства превыше есть». Только на Соборе 1666—1667 гг. с участием двух восточных патриархов Никон был осужден и лишен сана. Опальный патриарх высмеял своих судей, как «бродяг» и «султанских невольников», отказался принять царские подарки и отправился в северный Ферапонтов монастырь простым монахом. Умер он в 1681 г., по пути из ссылки, откуда его вернул следующий царь Федор Алексеевич.

Преследования старообрядцев в XVIII—XIX вв. то вспыхивали, то затихали; окончились они лишь в 1906 г., но затем начались репрессии уже советской власти. Только в 1971 г. Поместный собор Русской православной церкви признал постановления соборов 1656 и 1666—1667 гг. в части, касавшейся осуждения раскольников, недействительными, а сами старые обряды — равноспасительными и равночестными новым. Это подтвердил и собор 1988 г., выразивший сожаление по поводу возникшего триста лет назад разделения единой церкви.

Единства среди современных старообрядцев нет — они разделены на отдельные течения и организации (толки или согласия); одни из них сохраняют церковную иерархию, другие представляют собой общины верующих-мирян («беспоповцы»). В настоящее время из наиболее крупных организаций к первым относятся Русская православная старообрядческая церковь и Древлепра- вославная церковь; к «беспоповским» — Российский совет древлеправославной поморской церкви и Московские христиане древлеправославно-кафолического вероисповедания и благочестия старопоморского федосеевского согласия («федосеевцы»).